Афоризмы Анатоля Франса
(настоящее имя Анатоль Франсуа Тибо).
...Без подлинной любви к человечеству нет подлинной любви к родине.
Без умственной культуры не может быть и утонченных чувств.
Бог, небеса, все это — ничто. Истинна только земная жизнь и любовь живых существ.
Будущее — в настоящем, но будущее — и в прошлом. Это мы создаем его. Если оно плохо, в этом наша вина.
Великая страсть не дает ни минуты отдыха, и в этом ее благодеяние. Лучше все, что угодно, кроме прозябания.
Внушайте ненависть к ненавистничеству.
Во всем надо соблюдать меру, даже в скромности.
Война — преступление, которое не искупается победой.
Время всегда будет уважать и поддерживать то, что крепко, но обратит в прах то, что окажется непрочным.
Все, что отжило, является необходимой пищей для новых видов бытия.
В человеке заложена вечная, возвышающая его потребность любить.
Если бы архитекторы ограничивались тем, что укрепляли старинные памятники, а не переделывали бы их, они заслужили бы благодарность всех, кому дорого наше прошлое и наши исторические памятники.
Если бы мы познали все тайны вселенной, мы тотчас впали бы в неизлечимую скуку.
Если бы чудеса существовали, они бы перестали быть чудесами: чудо только потому чудо, что оно не происходит в действительности.
Желать смерти, когда живется, столь же малодушно, как сокрушаться о жизни, когда настала пора умирать.
Женщина — великая воспитательница мужчин.
Жизнь коротка, но человек вновь проживает ее в своих детях.
Жить — значит действовать.
...Из всех жизненных зол болезненнее всего ранит душу сознание тщеты всего земного.
Искусство обучения есть искусство будить в юных душах любознательность и затем удовлетворять ее...
Искусству угрожают два чудовища: художник, который не является мастером, и мастер, который не является художником.
Истинная любовь не нуждается ни в симпатии, ни в уважении, ни в дружбе; она живет желанием и питается обманом. Истинно любят только то, чего не знают.
Истинный ученый не может не быть скромным: чем больше он сделал, тем яснее видит, как много еще осталось сделать.
Литература, высокомерно отрывающаяся от народа, подобна растению, вырванному с корнем. Сердце народа — вот где поэзия и искусство должны черпать силы, чтобы непрестанно зеленеть и цвести. Оно для них — источник живой воды.
..Лучшие из книг — те, которые дают больше всего пищи для размышлений, и при этом на самые различные темы.
Любить пылко — это, конечно, прекрасно, но любить самоотверженно — еще лучше... Истинно любят только тех, кого любят даже в их слабостях и в их несчастьях. Щадить, прощать, утешать — вот вся наука любви.
Мечта могущественнее реальности. И может ли быть иначе, если сама она высшая реальность? Она душа сущего.
Мечты придают миру интерес и смысл. Мечты, если они последовательны и разумны, становятся еще прекраснее, когда они создают реальный мир по своему образу и подобию.
Мы считаем опасными тех, у кого ум устроен иначе, чем наш, и безнравственными тех, чья нравственность не похожа на нашу. Мы называем скептиками тех, кому чужды наши иллюзии, даже не задаваясь вопросом, не имеют ли они каких-нибудь других.
Надо признаться, что прошедшее прекрасно лишь в наших мечтаниях, и что на самом деле доброе старое время, поэзию которого мы сладостно вдыхаем, имело пошлую и печальную склонность ко всем тем вещам, из которых складывается любая человеческая жизнь.
На земле существуют, чтобы любить добро и красоту и давать волю всем желаниям, если они благородны, великодушны и разумны.
Нас всех когда-нибудь поглотит небытие, умейте забывать об этом — вот в чем заключается мудрость.
Не думаю, что на свете есть страдания унизительнее ревности, наполняющей душу нашу отвратительными картинами.
Незачем цепляться за тщетные сожаления о прошлом и скорбеть о досаждающих нам переменах, ибо перемены — основа жизни.
Несчастен тот, в ком нет хотя бы крупицы от Дон-Кихота.
Нет любви, к которой не примешивалась бы известная доля чувственности.
Нет ничего могущественнее слова. Ряды сильных доводов и высоких мыслей невозможно прорвать. Слово разит свирепых и рушит крепости. Это невидимое оружие. Без него мир принадлежал бы грубой силе.
Одна черта придает особенную прелесть человеческой мысли: беспокойство. Ум, чуждый тревоги, вызывает во мне гнев или досаду.
Ослепительная истина кажется пустыми словами там, где ее навязывают.
Основой теологии является отсутствие разума и священный ужас наших предков перед картиной вселенной.
Повествовательная история страдает всегда неточностью, но она есть портрет. Статистическая же история всегда будет лишь механическим оттиском.
Прекрасное воображение столь же необходимо историку, как и поэту, ибо без воображения нельзя ничего увидеть, нельзя ничего понять.
Прекрасный стих подобен смычку, проводимому по звучным фибрам нашего существа. Не свои — наши мысли заставляет поэт петь внутри нас. Повествуя нам о женщине, которую он любит, он восхитительно пробуждает у нас в душе нашу любовь и нашу скорбь. Он кудесник. Понимая его, мы становимся поэтами, как он.
Приобретайте сильные страсти, развивайте их и растите вместе с ними. И когда позднее вы подчините себе ваши страсти, их сила станет вашей силой, их величие — вашей красотой. Страсти — духовное богатство человека.
Прогресс приведет в конце концов к смягчению нравов: шипы боярышника, пересаженного из сухой почвы в жирную, превращаются в цветы.
Простой стиль подобен яркому свету. Он сложен, но этого нельзя заметить.
Путешествия учат больше, чем что бы то ни было. Иногда один день, проведенный в других местах, дает больше, чем десять лет жизни дома.
Разум, если даже его притесняют и пренебрегают им, в конечном счете всегда одерживает верх, ибо жить без него невозможно.
Религии, подобно хамелеонам, окрашиваются в цвет почвы, на которой они живут.
Сколько бы мы ни говорили о пустоте жизни, иногда достаточно лишь одного цветка, чтобы нас разубедить.
Сколько стариков, столько различных родов старости. Есть старость сносная, есть невыносимая.
Сочинение стихов ближе к богослужению, чем обычно полагают.
...Среди полей, у необъятных просторов моря чувства становятся более высокими и чистыми.
Старики скупы: для этого есть разумное основание. Они боятся всякой потери, не надеясь больше приобрести что-нибудь.
Страсти — враги покоя, я согласен; но без них в мире не было бы ни промышленности, ни искусств. Всяк дремал бы голый на навозной куче...
Творчество бедного дикаря мне ближе, чем творчество декадентов.
Только сердце способно оплодотворять свои мечты.
Труд — наилучшее лекарство, нравственное и эстетическое.
Труд — это душа гения, сердце таланта, он — внутренний огонь всякого таланта.
Тяготы старости — те же тяготы жизни, но лишь усиленные.
Тяжело, не будучи великим мудрецом, смотреть на то, как жизнь идет дальше, захлестывая тебя своим потоком. Поэту, сенатору и сапожнику одинаково трудно признать, что не он — конечная цель мироздания и смысл всего сущего.
Угроза войны — хлеб насущный для реакции.
У истины есть сила убеждения, которой не обладают ни ошибки, ни ложь.
У мира — две оси: любовь и голод. Любовь и голод — основа всего человеческого бытия.
Ученые весьма часто отличаются от нормальных смертных способностью восхищаться многословными и сложными заблуждениями.
Ученый уже в ранней молодости должен примириться с мыслью о том, что об окружающем его мире ему суждено знать очень немногое.
Художник должен любить жизнь и доказывать нам, что она прекрасна.
Художники обязаны показывать нам, сколь хороша жизнь. Иначе у нас появились бы сомнения.
Чтобы переваривать знания, надо поглощать их с аппетитом.
..Я всегда предпочитал безрассудство страстей мудрости бесстрастия.
(Энциклопедия афоризмов. XX век. - Минск. Современный литератор, 1999)
|